Довоенная жизнь

​

     Марк Лазаревич Галлай родился 16 апреля 1914 года в городе Санкт-Петербурге в семье инженера-энерготехника Л.М. Галлая. Мать Марка - З.А. Галлай была актрисой разговорного жанра.  Окончив школу, работал токарем на заводе, учился в Ленинградском институте инженеров Гражданского воздушного флота. С 1935 года летал на планёрах и прыгал с парашютом в Ленинградском аэроклубе.

  В полном соответствии со стандартом, установившимся в мемуарной и биографической литературе, Марк рассказывал: "Я "заболел" авиацией еще смолоду. Читал все, что мог достать о самолетах, дальних полетах, известных летчиках. Немало времени проводил в Ленинградском аэромузее на Литейном проспекте, наизусть выучил все его экспонаты. Словом, вопрос о том, чему посвятить свою жизнь, был твердо решен мной в пользу авиации ".

     Галлай учился в Институте инженеров гражданской авиации, потом решил перевестись в политехнический. Пришел к известному гидродинамику профессору Лойцянскому: "Хочу к вам". - "Пожалуйста. Только... Дайте-ка вашу зачетку. Молодой человек, чтобы поступить без потери курса, вам надо досдать семнадцать экзаменов. Сможете это сделать за полтора месяца - милости прошу. Нет - извините".

     Студент Галлай сдал за полтора месяца семнадцать экзаменов.

В 1937 году Галлай окончил Ленинградский политехнический институт и Школу пилотов ленинградского аэроклуба и стал лётчиком-испытателем ЦАГИ, в котором в 1936 году проходил преддипломную практику.

   Еще в довоенные годы Галлай проводит ряд весьма сложных и рискованных летных испытаний, связанных с неисследованными или мало исследованными в авиации явлениями, как например "флаттер".  Серия загадочных катастроф прокатилась незадолго до того по всем странам мира. Очевидцы с земли наблюдали лишь мгновенный взрыв самолета. И прошло немало времени, пока ученые, летчики-испытатели разгадали причину аварий - особого типа нарастающие вибрации крыла. Они росли с такой силой, что машина разваливалась в воздухе на куски. Новому явлению дали имя "флаттер." В ЦАГИ организовали "группу флаттер". Ученые разработали для каждого нового самолета "критическую скорость". Требовался, однако, эксперимент в полете.

   Галлай взлетел. К критической скорости подходил осторожно. Все шло согласно протоколу. И вдруг машину залихорадило, началась бешеная тряска, штурвал сразу выбило из рук. Это был случай, когда ни смелость, ни хладнокровие, ни физическая сила не могли помочь человеку - только разум.   Только научное предвидение… С земли не увидели "взрыва".  Дело в том, что Галлай  еще на земле  продумал свой эксперимент. Он настроил рули таким образом, что они все время тянули самолет вверх. Когда штурвал выбило из рук пилота, самолет сам полез в гору. Так была погашена скорость и укрощена стихия флаттера.

      В 1939 году летчики-испытатели получили возможность познакомиться с немецкой авиационной техникой, оценить их летные качества. В это время он знакомится с легендарными Чкаловым, Козловым, Громовым. У них он научился выискивать в полетах что-то новое, нестандартное, не лежащие на поверхности, такое, что было не просто даже выдумать.  Эти наблюдения реализовывались затем в доработках узлов машин, так как практически всегда Галлай испытывал новые типы самолетов. О сложной, опасной работе летчиков-испытателей говорили: "Тут не машины - людей испытывают: чего кто стоит".  С апреля 1941 года по июль 1950 года (за исключением участия в боевых действиях) работал в ЛИСе (Лётно-исследовательский институт).

​

Боевой путь

​

     В период с июля 1941 года по сентябрь 1941 года Галлай лётчик-истребитель 2-й отдельной авиаэскадрильи (ПВО Москвы). Эта эскадрилья была сформирована из летчиков-испытателей. Во время первого ночного налёта немецких захватчиков на Москву (в первые налеты к Москве устремлялось по 200-220 немецких бомбардировщиков) Марк Лазаревич Галлай сбил самолёт противника "Дорнье-215". За этот эпизод награжден боевым орденом Красного Знамени. В этот период службы лётчик Галлай совершил 9 ночных боевых вылетов на самолете МиГ-3.

Этот случай описан им в повести "Первый бой мы выиграли". Ночь первого (22 июля 1941 года) налета гитлеровской авиации на Москву. Немецкие бомбардировщики летят на малых высотах - два, три, от силы четыре километра, - будто и мысли не допускают о сопротивлении с нашей стороны: "Я поднимаю в воздух свой самолет. С каждой секундой "Дорнье" все ближе. Дал длинную очередь, но крылу с черным крестом… Ярость, бешенство от ошибки - самолет не падает. Меняю тактику, лечу ему точно в хвост. Новая очередь - теперь уже не по крыльям, а по кабине, по моторам. И, кажется, удачная".

     В начале 1942 года эскадрилью расформировали. В приказе командующего Военно-Воздушными Силами Красной Армии говорилось, что она "сыграла свою положительную роль при отражении налетов немецкой авиации на Москву". С января по март 1942 года Галлай служил на Калининском фронте и был заместителем командира эскадрильи авиационного полка бомбардировщиков. В этот период времени совершил 28 боевых вылетов.

Затем по приказу командования Галлая, как и всех остальных летчиков-испытателей, отозвали с фронта к местам их довоенной работы. Марк Лазаревич вернулся в Летно-исследовательский институт, где занимался важнейшей для фронта деятельностью: модифицировал серийные самолеты для боевых условий, в том числе, переоборудовал их новыми моторами. Позже его направили на проведение практических занятий с летчиками, которым предстояло воевать на передовой. Однако Марк Галлай был не просто инженером боевых машин и летчиком-испытателем. Он и сам совершил немало боевых вылетов и считал, что рассказывать в классе, с указкой в руках, как вести себя под огнем - просто не имеет права. С огромным трудом он все же добился разрешения на проведение практический занятий в воздухе, в реальных боевых условиях.

    Так, весной 1943 года он вновь оказался на фронте. Марк Лазаревич воюет в 890-м полку авиации дальнего действия. В июне 1943 года Галлай обучал летчиков дальней авиации работе с новыми двигателями. Специального времени на обучение не было, решили учить "в процессе" - инструктор участвует в боевых вылетах в качестве второго пилота, заодно все объясняя. Галлай был включен в экипаж летевшего через линию фронта ТБ-7, в районе Брянска их сбили, Галлай прыгал с парашютом, когда на нем уже горели унты. Унты успели загореться потому, что экипаж мог покинуть машину раньше, но внизу был город, они не хотели, чтобы самолет рухнул на деревянные дома, и тянули в сторону до последнего.

    Шел дождь, было ветрено, парашютистов разнесло в разные стороны. Галлай повис, зацепившись куполом за деревья, при этом его с размаху ударило о торчащую ветку. Весь дальнейший переход по лесам он проделал с болями в спине. Потом выяснилось - травма позвоночника. Дома врачи запретили ему перегрузки и поднятие тяжестей. Но Галлай еще два десятка лет продолжал летать - в корсете. Как удавалось уламывать медкомиссию? Тайна.

     В то время территория Брянской области была оккупирована немецкими захватчиками. Лётчикам удалось выйти на связь с партизанами, и уже через 12 дней они были вывезены за линию фронта, после чего они вернулись на летно- испытательную работу. Об этом случае Марк Лазаревич вспоминал: "До войны я знал Твардовского Александра Трифоновича только заочно, как читатель. В 1943 году мне не повезло: меня сбили немцы, и я после ряда перепитий попал к брянским партизанам. Так вот, одно из запомнившихся мне впечатлений от недолгого пребывания у партизан имеет прямое отношение к Александру Трифоновичу: газетные отрывки с "Василием Теркиным" там котировались чрезвычайно высоко. Внешне это выражалось вполне конкретно - они наравне со статьями Эренбурга и стихами Симонова не подлежали раскурке. Учитывая острый дефицит бумаги для сооружения "козьих ножек", испытываемый партизанами, это было проявлением высшего читательского признания".               

    Близкий друг Марка Галлая кинорежиссер Эльдар Рязанов говорил о нем так: "Мягкий и интеллигентный Марк Лазаревич Галлай был совсем не похож на летчика, совершившего десятки боевых вылетов, в сложнейших условиях испытывавшего 124 вида самолетов и научившего летать самого Юрия Гагарина. При героической биографии у него была совершенно негероическая внешность Он был похож на учителя ботаники из средней школы. При этом он обладал совершенно поразительным чувством юмора и иронии, в первую очередь, к самому себе".

Марк Лазаревич продолжил свою работу над самолетами для фронта. Именно он испытывал такие легендарные боевые машины, как истребитель МиГ-9, бомбардировщики Ту-4 и ЗМ, Ил-62, Ил-76, Ан-22 и другие. Принимал значительное участие в подготовке первых вылетов, проработке программ и методическом руководстве летными испытаниями новых летательных аппаратов, занимался научно-исследовательской работой в области динамики полета, стал доктором наук, получил звание профессора.

 

Мирное время

​

     В  1950  году  Галлай   был  уволен  из  ЛИИ  (увольнение  Галлай  связывал   с   начавшейся   кампанией   по   "борьбе  с космополитизмом") и некоторое время был не у дел. С помощью Валентины Гризодубовой нашел работу лётчика в НИИ-17, где проводились эксперименты с разрабатываемой в НИИ бортовой электроникой. Участвовал в испытаниях бортовых радиолокаторов истребителей-перехватчиков ИЛ-320 и Ла-200.

     В 1953-1958 годах - лётчик-испытатель ОКБ. В 1957 году за мужество и героизм, проявленные при испытаниях новой авиационной техники, Галлаю М.Л. присвоили звание Героя Советского Союза. Еще при жизни имя Марка Галлая было присвоено одной из малых планет.

    После увольнения в 1958 году из ВС СССР в запас Марк Лазаревич Галлай вернулся в Лётно-исследовательский институт на должность старшего научного сотрудника и проработал на этой должности с 1958 по 1975 год.

    Внес большой вклад в доведение мотора М-82 ФН на истребителе Ла-5, испытал самолеты Ла-200, трофейный Ме-163 в безмоторном полете, другие машины. Большой вклад внес в доработку радиолокационного оборудования реактивных истребителей, полностью провел испытания стратегического бомбардировщика 3М. С 1959 г. был заместителем председателя методического совета Министерства авиационной промышленности СССР по лётным испытаниям. Опубликовал около 30 научных работ, преподавал в Московском авиационном институте, Академии гражданской авиации.

    Еще в годы войны Галлай познакомился и подружился с Сергеем Королевым, который тогда был заключенным по политической статье и работал в батальоне авиационного обслуживания одного из военных аэродромов.

     Когда в 1960 году ему предложили стать инструктором-методистом по пилотированию космического корабля, он очень этому смеялся: "Как я могу учить тому, чего не знаю? Ведь я ни разу не был в космосе". Но было решение, чтобы космонавтов готовили к неизвестному именно летчики-испытатели, которые всегда готовы ко всему самому неожиданному в воздухе". Марк Галлай работал в первом отряде космонавтов с так называемой "гагаринской шестёркой".

     Именно Галлаю было поручено стать первым наставником будущих космонавтов по профессиональному обучению навыкам космонавта.

     В своей книге "С человеком на борту", в послесловии на которую космонавт Титов записал: "Читая повесть, меня не оставляло ощущение полной подлинности написанного", Галлай описывал и тренировки, которые он проводил с космонавтами. В частности, с Юрием Гагариным.

  На тренажере космического корабля "Восток-3А", имитирующем кабину космического корабля, космонавт последовательно перечислял положение ручек, тумблеров, приборов. Потом инструктор (Марк Галлай) спрашивал: "К полету готовы? - Готов! - Ну, тогда давай, поехали!". Инструктор нажимал "пуск", и вся сложная имитация полета приходила в действие. И в минуту старта, едва почувствовав движение ракет, космонавт, возможно и автоматически, воскликнул, вместо оставшегося на земле наставника, привычное: "Поехали!".

     Летчик-испытатель Марк Галлай давал путевку в жизнь самолетам, представлявшим строгую государственную тайну, но сегодня эта техника стоит в музеях. Исследования, которые вел доктор технических наук Марк Галлай, давно рассекречены. Много лет назад полковник Галлай снял погоны, оставил самолетный штурвал и начал писать книги - так появился писатель Марк Галлай, благодаря которому весь Союз открыл для себя мир неба, летных испытаний, мир, где соседствовали романтика мужской работы и строгая проза научных расчетов. Эти книги можно смело снимать с полки, они не стареют.

   Кроме испытательской работы, Марк Лазаревич Галлай занимался наукой и литературой. В 1965 году Галлай был принят в члены Союза писателей СССР, а начиная с 1975 года он полностью посвятил себя литературе.

   Твардовский, когда ему в "Новый мир" передали первую рукопись Галлая, был не доволен. Ожидал, что будет очередная писанина графомана "с положением", решившего на досуге побаловаться пером, - порода, которую Твардовский терпеть не мог. Прочитав, позвонил Эммануилу Казакевичу (они с Галлаем были соседями по даче, Казакевич Галлая и убедил сесть за книгу): "Слушай, а кто твоему летчику пишет?". Казакевич ответил: "Никто, автор пишет себе сам, в чем нетрудно убедиться, сравнив написанное с манерой его устной речи. Поговори с ним и все поймешь".

   Александр Твардовский без раздумий напечатал первые повести Галлая в журнале "Новый мир". Тогда это было безусловным признанием литературного таланта молодого писателя. Взыскательность Твардовского общеизвестна. Книги М. Галлая обладают качествами не только документальной, исторической, но и художественной литературы.     

   Книги Галлая хорошо написаны: видишь людей, о которых рассказывает автор, видишь самолеты, на которых он летает. Видишь землю и небо - и с бреющего полета, и из стратосферы. О летных испытаниях и летных происшествиях рассказывает ясно и вполне доступно непосвященным, жизненные наблюдения и нравственные уроки автор формулирует с афористической легкостью. Галлая интересует психология людей, их нравственный мир, черты характера, сформированные подчинением или сопротивлением обстоятельствам.

   Творчество Марка Галлая, ставшего для многих любимым писателем, было связано с авиацией. Он сумел в своих книгах талантливо передать документальные факты, ценнейшие для истории советской авиации, и создать яркие образы. Безупречная точность - непременное условие мемуарного повествования - Марксом Лазаревичем выдерживалась строго.

    Во вступительной статье к сборнику "Избранное" известный литературный критик и литературовед Л.И Лазарев писал: "Если Галлай в книге "Первый бой мы выиграли", вспоминая о первых сражениях в небе Москвы нашей и фашистской авиации, пишет "Новых самолетов было еще очень мало, немногие полки успели получить их, а в получивших - далеко не все летчики освоили даже дневные полеты на этих машинах, не говоря уже о более сложных ночных" - значит, так оно и было: стоит нам обратиться к документам, и мы сразу в этом удостоверимся.

     В какой бы из трех ипостасей – летчика, исследователя, писателя – не выступал Галлай, он представлял собой живое подтверждение закономерности, согласно которой талантливая личность талантлива во всем. его перу принадлежит около тридцати научных работ, несколько художественных книг, документальных повестей и очерков. По мотивам литературных произведений Марка Галлая был снят художественный фильм «Три процента риска».

    По словам Эльдара Рязанова, Марк Галлай писал замечательные, глубокие книги и он очень сожалеет, что их не знает ни молодежь, ни взрослое поколение: "Там нет ни одного фанфаронского слова, ни одного лозунга. Это просто образец жизни".

      Рязанов отметил, что книги Галлая он не пробовал экранизировать, потому, что "они сильны тем, что там все правда, все это было на самом деле и это задача документального кино, а не игрового". Среди его книг: "Испытано в небе (записки летчика-испытателя)", "Через невидимые барьеры", "Первый бой мы выиграли", "С человеком на борту", "Жизнь Арцеулова", "Третье измерение", "Полоса точного приземления", "Небо, которое объединяет", "Я думал: это давно забыто".

     Название книги "Испытано в небе", конечно, несет в себе двойной смысл. Марк Лазаревич Галлай фронтовик, великий советский летчик-испытатель, лично испытавший на своем веку более ста двадцати типов воздушных судов - от простейшего УТ-1 до сверхзвукового пассажирского Ту-144, доктор наук и настоящий герой простым, светлым языком, с юмором рассказал, как он и его товарищи учат летать самолеты и какие чувства и эмоции испытывают в небе летчики при этом сложнейшем деле.

     Вся человеческая жизнь – это испытание: на выносливость, на надежность, на доброту, на выдержку от рождения до смерти. Марк Галлай считает, что профессия летчика-испытателя схожа с профессией дрессировщика. Закон авиации: новый самолет – «сырой» самолет. Только после сотен и сотен часов налета и посадок, после устранения множества отказов и повреждений, после выполнений десятков доработок "тонких мест" опытная машина становится самолетом. Совместно с книгой "Через невидимые барьеры" остается самой лучшей книгой об истории развития советской авиации. Великолепный живой язык, отсутствие ненужных и неинтересных рядовому читателю технических подробностей. Фраза из книги: "Что значит делать что-нибудь быстро? Это значит делать медленные движения без перерывов между ними" прочно вошла в лексикон.